В моей голове никак не может уложиться понимание того, как одни люди методично уничтожали других. Это какая-то страшная игра: газовые камеры, тощие, изможденные люди обреченно строем идут умирать, как будто всё происходит не по-настоящему, скоро этот ужасный сон закончится, все очнутся и окажутся живыми. И еще страшнее то, что предавали, убивали, не оставляли шанса выжить свои.
Прочитав эссе моего папы, я решила съездить в Сатанiв. Хотелось посмотреть на это место, поснимать его.

Итак, с самого начала. Сначала мы с друзьями купили билеты в вагон СВ до Хмельницкого, в чем оказались совершенно правы, так как в Москве стояла сумасшедшая жара, такая же жара ждала нас в некогда братской Украине, а СВ был единственным вагоном с кондиционером. В вагоне нас было всего четыре человека.

Далее мне, никогда не встречавшейся с таможенниками в рамках железнодорожных путешествий, предстояла эта незабываемая встреча. Друзья с радостью понарассказывали мне кучу страшных историй про ночной шмон, бабушек, высаженных с поезда и т.д. и т.п. Но! Все прошло нормально! Конечно, просыпаться два раза за ночь (сначала российская таможня, потому украинская) было не очень приятно, но все прошло без эксцессов. Надо было всё снимать, и всё время было лень или некогда. И все-таки правы умные люди, надо четко определять цель: либо путешествия, либо история в фотографиях. Все-таки у меня получилось первое. Теперь в разных местах зудит мысль о том, что надо поехать СНИМАТЬ!!!

Соседка по купе, ехавшая к родственникам, немного просветила меня на тему Сатанiва, рассказала о красивой набережной реки Збруч, целебной минеральной воде и местных санаториях и кафе, в котором есть мини-зоопарк. Воображение мое рисовало сказочные картины.
В общем, доехали мы до Хмельницкого. Обычный город как город, в нём тоже живут люди.

Слава богу, нам достался большой хороший автобус. Стоимость поездки до «Курорта Сатанiв» - 31 гривна. Да, кстати, в обменнике на Киевском вокзале курс гривны был 4,5 рубля. Автобус то был хороший, а вот солнце палило нещадно. Я по-прежнему ехала с ощущением, что еду в тыл врага, друзья веселились, такие уж они легкие люди в отличие от меня.

Посмотрев на натюрморты, расставленные на столах санаторской столовой на тему ужина, я поняла, что питаться там не буду, ибо аппетита они у меня не вызвали, скорее, наоборот.

Таким образом, все три дня жития – бытия в «Товтрах» я питалась в кафе «Фортица» (я могу перепутать название, но кто знает, поймет). Нормальное кафе, то самое, в котором, по словам моей соседки из поезда, имелся мини – зоопарк. Он там был, но состоял, в основном, из пернатых братьев наших меньших, а к ним я совершенно равнодушна, так что впечатления на меня они никакого не произвели. Рыба, приготовленная в тандыре (на огне в каменной яме, как-то так), меня тоже не сильно впечатлила. Тандыр – фишка этого заведения. Вареники с вишней порадовали безмерно, деруны, то есть драники (правда, я их ела уже в другом кафе) – тоже. Но они были очень пышными, чем меня сильно удивили. Всё, по словам Ани, оказалось проще пареной репы: в них кладут соду. Все-таки, мне больше нравятся плоские драники.
Помимо кафешки в моем распоряжении был маленький рынок, который располагался на въезде в санаторно-курортный комплекс.

Милые бабушки, тетеньки и дяденьки продавали всё с собственных огородов и очень вкусные плюшки, особенно мне запомнились булочки с маком, свежевыжатый яблочный сок (поллитра – 10 рублей) и малина со смородиной и черникой. Жить можно!
Там же продавали блузки с национальной украинской вышивкой и другие «туристические» радости. Во Львове, в который я поехала позже, цены на эти вышитые блузки были раза в четыре выше.

В Сатанiв я решила ехать, как и все, кто туда из санатория обычно ездит, на попутной машине или автобусе. Пока сидела на остановке, со мной разговорилась местная бабушка – вместе с внучкой они тоже ехали «в город». Из ее рассказа мне стало понятно, что жизнь в Сатанiве не сладкая, закрыли все государственные заводы и не только заводы. Всё очень сильно завязано на российском газе. Люди разводятся, уезжают из поселка, делать там нечего, работать негде, разве что в санаториях. Внучка у той бабушки была очень симпатичная, маленькая, но хитрая, такой шустрый ангелочек. И это было только мое первое понимание того, насколько красивы украинские представительницы прекрасного пола. Конкуренты, однако!

Ходила я вокруг да около синагоги, фотографировала коз и помойку на ее фоне, и тут со мной случилось примерно то же, что и с Мироновым в фильме «Бриллиантовая рука».
Я увидела людей в кипах (такие черные шапочки, которые носят мужчины), услышала английскую речь и возрадовалась. Для меня эти люди посреди пустынного Сатанiва были как тот мальчик для Миронова, который по воде ходил. Я по старой привычке (халява, ловись), прибилась к этой группе ярко выраженных туристов какого-то более менее иудейского направления, что было смешно. Так как вокруг никого больше не было, им сразу стало понятно, что я не с ними. В итоге со

Благодаря этой группе я смогла попасть внутрь синагоги, с ними же дошла и до заброшенного старого еврейского кладбища. Ханна оставила для меня два цветка, и на этом мы распрощались. Перед кладбищем есть специальный вход, но почему-то мы поднимались по отдельной крутой тропинке. Перед нами ее переходили гуси. Рядом с кладбищем был разбит огород, огороженный колючей проволокой.

Возможно, мужичок, продававший помидоры в Сатанiве и попросивший его сфотографировать, тоже был сыном кого-то из тех, кто обрек на смерть моих родственников, думала я. Но потом посмотрела на адрес, который он мне написал: «Тернопольская область…», совсем другое место. За ожидаемую фотографию он мне дал помидор, потом, утомившись от жары и впечатлений, им я и пообедала, мысленно дядьку поблагодарив.

Ничего особенно не изменилось, как мне кажется, с тех пор, как мой дед приехал сюда после войны. Судя по следам, по кладбищу все так же гуляют коровы, все также надгробия «уходят» в лес. Сидела я на кладбище под березкой, и думала… Почему?? Почему, если бог есть на свете, он позволял и позволяет твориться всему этому и подобному?

Наверное, зря. Народ без проблем помогал доехать и туда, и обратно. Но, повторюсь, может, мне просто везло. В первый день меня бесплатно подкинул обратно, до санатория молодой парень. Как он рассказал, он работает в Сатанiве по контракту агрономом, занимается выращиванием сахарной свеклы.

Ночью – а темнело там как-то резко и сразу – я лежала и чувствовала, вероятно, то, что чувствовали родные моего деда. Бесконечная тоска и непонятно за то обреченность на скорую на смерть. Ночь, которая никогда не станет утром. Люди, такие же, как ты, которые непонятно за что тебя ненавидят и хотят, чтобы ты исчез с лица земли. Угасающая надежда на то, что может быть, успеем, прорвемся, случится чудо, скоро лес, мы спрячемся, мы доберемся до тех, кто нам поможет, а оно не случилось, жизнь закончилась, оборвалась, а кому она была здесь нужна, ваша жизнь. И люди в санатории лечат почки. Да, побаливают почки, но они живы. Они не хотят особенно думать о том, что произошло в этих местах несколько десятков лет назад. Это их не касается. Они – нормальные, обычные люди.
Может быть, этот богатый россиянин, который построит новые «Товтры», заодно и раскошелится на памятник погибшим евреям. А он нужен местным жителям, виновным в их смерти? Невесело было, да, но на этом наш визит в Сатанiв заканчивался, пора было ехать во Львов…